Экoнoмичeский зaстoй Рoссии пришeл, чтoбы oстaться

В пeрвыe дни 2018 гoдa рoссийскaя экoнoмикa нaxoдится в зaстoe. Этo нe стaтистичeский пoкaзaтeль: срeднeгoдoвыe тeмпы рoстa в 2008-2017 гoдax для Рoссии сoстaвили всeгo 1,2%. В прoшлoм гoду тeмпы рoстa ВВП Рoссии сoстaвляли 1,5% пo срaвнeнию с 2,5% в Eврoзoнe и 2,3% в Сoeдинeнныx Штaтax — oбe рaзвитыe экoнoмики, кoтoрыe должны расти на 2-3 процентных пункта медленнее, чем развивающаяся экономика, такая как Россия. И, как признают российское экономическое министерство, Всемирный банк и Международный валютный фонд, эта плохая работа, похоже, будет продолжаться.

Усиление роста России будет возможно только при глубоких структурных реформах, потому что экономика застопорилась на полную мощность. Пятый год подряд безработица составляет около 5,5% — ставка, которой завидовали бы почти в любой развитой стране, — мало безработных для работы. Аналогичным образом, использование производственных мощностей примерно на том же уровне, что и в предыдущих двух пиках (2007-2008 и 2013 гг.), что означает, что практически нет свободных мощностей для использования.

Признавая, что активная денежно-кредитная политика не может помочь при таких обстоятельствах, вместо этого центральный банк привел к снижению инфляции до 2,5% в 2017 году, что является самым низким уровнем за 25 лет российского капитализма. Экономия на постоянно растущей цене на нефть — маловероятная перспектива — единственным возможным источником роста в России является производительность. И это потребует значительных реформ.

Одной из таких реформ будет расширение доступа для иностранных инвесторов. За последнее десятилетие иностранцам запретили вносить инвестиции в более чем 40 отраслей, обозначенных правительством как «критически важные для национальной безопасности». Этот запрет, выгодный для инсайдеров отрасли, привел к сокращению доступа России к финансовым рынкам и, что еще более важно, к новым технологиям, которые следуют за финансовыми потоками.

Финансовые санкции, последовавшие за «воссоединением России с Крымом» в 2014 году, еще больше усилили изоляцию России, а также собственные шаги страны по возмещению ущерба: ряд широких торговых ограничений, включая прямые запреты на импорт продовольствия из Европейского Союза и США. Введение этих ограничений не только не дало экономике немедленное повышение, но и не увеличило долгосрочный рост ВВП.

Еще одна столь необходимая реформа — это приватизация. В 1990-х годах российская экономика претерпела масштабную приватизацию промышленных активов. Но во время 18-летнего правления Владимира Путина этот процесс был в значительной степени отменен до такой степени, что сегодня на контролируемые государством предприятия приходится почти три четверти российского ВВП.

Хотя эта национализация была почти такой же широкой, как и приватизация, которая предшествовала ей, она не была последовательной или публично утвержденной в качестве официальной политики. Некоторые предприятия были национализированы, чтобы создать «национальных чемпионов», которые будут конкурентоспособными на мировых рынках. Другие были национализированы как средство установления политического контроля над потенциальными сторонниками оппозиции.

Часть экономических активов также попала под контроль государства после глобального экономического кризиса 2008 года. А когда Эльвира Набиуллина стала главой ЦБ РФ в 2013 году, более крупные частные банки были национализированы в рамках более масштабных усилий по очистке банковской системы.

Независимо от того, какое правительство оправдывает национализацию, факт состоит в том, что контролируемые государством предприятия изобилуют неэффективностью и действуют через системы стимулирования, порождающие коррупцию. Если Россия построит подлинно динамичную экономику, поддерживаемую глобально конкурентоспособными отраслями, ей потребуется более сильный частный сектор.

Экономическая реформа начинается с политических перемен. В зрелой демократии такие перемены часто возникают после экономического кризиса, когда граждане голосуют за новое руководство, которое обязалось осуществить реформы. В стране, где нет сильных демократических институтов, это изменение может иметь форму революции или мирного, хотя иногда и недемократического, перехода власти.

Но для России политические перемены, похоже, не в этом. На президентских выборах в марте 2018 года Путин, который полностью поддерживает элиту России, а также полный контроль над средствами массовой информации и государственным аппаратом, будет противостоять противникам. Алексей Навальный, популярный лидер оппозиции, проводит кампанию на антикоррупционной платформе, которая фактически решает структурные проблемы, влияющие на экономику России, и включает в себя некоторые необходимые прорыночные реформы. Но ему запрещено участвовать в голосовании.

Таким образом, Путин почти наверняка выиграет четвертый срок полномочий. И без непосредственной угрозы для его режима в краткосрочной перспективе к среднесрочной перспективе нет оснований думать, что многое изменится в обозримом будущем.

Безусловно, существует один исторический пример экономической реформы, происходящей без политических изменений. В конце 1950-х годов, когда диктатура генералиссимуса Франсиско Франко в Испании была в третьем десятилетии, его правительство предприняло технократические реформы. Результатом стало так называемое «испанское чудо» — десятилетний и продолжительный всплеск экономического роста.

Но, учитывая, что десятки других примеров экономического развития сходят на нет из-за политической стагнации, испанский опыт не внушает большой надежды. Более того, у русского народа есть давняя традиция одобрения своих лидеров во времена голода, гражданской войны или иностранного вторжения. Для россиян экономическая стагнация вряд ли вызовет политические изменения, независимо от того, насколько это больно.

Источник — Project-syndicate.org, автор — Константин Сонин

Опубликовано 07.02.2018 15:23